Монструм, или «Ведьмака» описание [Архив «Навигатора»]

Не думаем, что в 1972 году кто-то из знакомых Анджея Сапковского мог сказать, что этот человек напишет рассказ, который перерастет в семитомную эпопею. Да и сам Анджей вряд ли предполагал, что его чернушный вариант классических сказок подстегнет развитие новой грани фэнтези, где вместо добра и магии царит жестокая реальность и моральная неоднозначность. Но все это произошло, и сегодня мы пройдем по стопам Геральта из Ривии, ведьмака.

В польском городе Лодзь в 1948 году родился (и доселе проживает) некто Анджей Сапковский, дипломированный работник внешней торговли. О карьере писателя служитель внешторга и не помышлял – так, написал в стол рассказик про беловолосого мутанта, истреблявшего тварей в антураже позднего Средневековья, – и успокоился. Но потом то ли муза, то ли черт, то ли столь любимое им Предназначение дернули его представить написанное на конкурс журнала Nova Fantastyka.

В 1986 году Польша еще не захлебнулась в потоках фэнтези – тогда его вообще считали разновидностью детской литературы. Сапковский был уверен, что большинство конкурсных работ будут посвящены скучной строгонаучной фантастике, так что магия с монстрами, щедро сдобренные чернухой, на их фоне покажутся свежими и оригинальными. К такому же выводу пришла примерно половина участников, но «Ведьмаку» все же удалось занять третье место.

Несмотря на успех, продолжать творческую деятельность пан Анджей не собирался: потешил самолюбие и хватит. Ситуация изменилась, когда к нему напрямую обратился редактор Nova Fantastyka, заявив, что читатели требуют новых рассказов про ведьмака. Против такого Сапковский не устоял и написал еще полдюжины рассказов, которые в итоге и стали сборником «Меч Предназначения».

Аардом и мечом

Издревле повелось, что охотников на монстров, даже если те работают за деньги, население уважает: любой представитель тайного ордена или бастиона, охраняющего от порождений хаоса покой человечества – желанный гость в каждом доме. Естественно, Анджей Сапковский не мог не вывернуть такую идиллию наизнанку: никакой почетной миссии, лаврового венка или медалей; ведьмаков презирают и ненавидят. В лучшем случае их просто терпят, как терпят трубочистов, золотарей и прочих людей, выполняющих грязную, но нужную работу.

Спасители платят обществу той же монетой: безразличием, граничащим с цинизмом. Чтобы легче работалось, ведьмак ищет места, где твари лютуют особо – перепуганные селяне не склонны торговаться. Если кошелек пуст, ведьмак согласится на оплату натурой: например, заберет ребенка, чтобы вырастить из него нового охотника на чудовищ.

Естественным путем ведьмаки не размножаются; строго говоря, защитники человечества уже не являются ни людьми, ни чем-то естественным. Изматывающие тренировки, принятие подозрительных эликсиров, обучение основам колдовства – лишь пролог к превращению человека в ведьмака. Главным этапом становится Испытание Травами, вызывающее целый букет мутаций, включая полную стерильность. Проходят его три-четыре кандидата из десяти; еще меньше доживает до выпускного вечера, когда ведьмаку вручают серебряный меч против чудовищ и зачарованный медальон, вибрацией предупреждающий об опасности.

Полноценный ведьмак представляет собой совершенную, не дающую сбоев машину для убийства. Он не знает равных в обращении с мечом, рефлексы позволяют ему перерубить летящую стрелу, а его навыков хватает, чтобы применять боевую магию: телекинез, воспламенение, воздействие на разум. Ведьмак прекрасно разбирается в снадобьях и помнит повадки всех видов нечисти. В нагрузку к силе воспитанник получает своеобразные представления о чести: ведьмачий кодекс запрещает вмешиваться в войны и междоусобные конфликты. Хотя предложений у идеальных воинов хватает.

Таким предстает главный герой – альбинос Геральт, сын магички и наемника, брошенный родителями и воспитанный ведьмачьим братством; охотник на монстров со столетним стажем (долгая жизнь – один из эффектов мутаций). В его жизни него нет цели, кроме соблюдения пресловутого ведьмачьего нейтралитета, и нет друзей, кроме горстки нелюдей да барда-ловеласа Лютика. Даже его постельные приключения не имеют ничего общего с любовью – сплошь физиология да женский интерес к экзотике.

Но на фоне своего мира нейтралы-ведьмаки выглядят образцом гуманности и любви к ближнему. Сапковский взял за основу Восточную Европу XIV-XVI веков, заселил ее эльфами-гномами-хоббитами, сдобрил анахронизмами (главный из которых – батистовые трусики) и вымазал все густой черной краской. Короли у него – сплошь тираны, пьяницы и развратники; маги – садисты-вивисекторы; рыцари – лицемеры либо фанатики. Кметы – не сытые и веселые фэнтезийные крестьяне, а забитые, озлобленные на весь мир полузвери. Для многих эльфов и даже гномов в условиях повальной расовой нетерпимости выбор ограничен двумя вариантами: либо в гетто, либо в партизанский отряд.

Прошелся Сапковский и по классике: в основе многих сюжетов лежат знакомые с детства истории, будь то противостояние Белоснежки и злой мачехи или страдания русалочки, мечтающей о паре ног. Вот только в ведьмачьем мире Белоснежка становится садисткой-налетчицей, сожительствующей с семью гномами разом, а с русалочкой соседствуют почти что лавкрафтовские рыболюди.

Вторые первые шаги

После публикации в журнале Fantastyka рассказы о Ведьмаке были выпущены в двух сборниках, получивших название «Последнее желание» (вышел в 1993 году) и «Меч Предназначения» (1992 г.). В «Желании» читатель знакомился с ведьмаками как таковыми и узнавал историю знакомства Геральта с чародейкой Йеннифэр. В «Мече Предназначения» появляется еще одна немаловажная персона женского пола: Цирилла, принцесса Цинтры.

Публика приняла рассказы благосклонно, а пан Анджей оказался перед выбором: заняться полноценным романом или продолжать серию кратких зарисовок ведьмачьей жизни. Уже к середине «Меча Предназначения» стало ясно, что вечно эксплуатировать тему «старых сказок на чернушный лад» не получится, поэтому Сапковский выбрал роман. Тем более что в финале второго сборника как раз наметился фундамент для более масштабного проекта.

В «Крови эльфов» Сапковский перешел от описания разрозненных кусочков фэнтезийного мира, служивших декорациями рассказа, к последовательному изложению политических и военных событий. Поначалу он ограничился описанием противостояния маленького королевства Цинтра и Нильфгаардской империи – шаблонных кровожадных завоевателей, не делающих различия между обычной захватнической войной и геноцидом.

Книга была построена по всем канонам жанра: Геральт бодро шинковал нечисть и бандитов, метался между двумя возлюбленными и распутывал интриги – словом, вел себя как типичный главный герой. Для полноты героического образа ему была выдана пепельноволосая воспитанница – Цири, принцесса той самой Цинтры: немало страниц посвящено ее обучению в ведьмачьей крепости и храме богини Мелителе.

Попутно за Цири вели охоту и короли, и маги, и император Нильфгаарда, которым она нужна просто позарез – не как ведьмачка и даже не как наследница престола, а как плод эксперимента по созданию сверхчародейки, затеянный эльфами еще черт знает когда. Приступая к селекции, древние эльфы напророчили сразу две вещи: во-первых, Цири и ее потомству суждено властвовать над всем миром; во-вторых, миру придет Белый Хлад – глобальный ледниковый период, который погубит цивилизацию.

Необыкновенный фашизм

Четвертая часть, «Час презрения», зарубила наметившуюся классическую фэнтези-эпопею на корню: Сапковский отказался от пророчеств да высших сил и сконцентрировался на творящемся здесь и сейчас кошмаре мировой войны. Цитаты из истории реального мира постепенно превращаются в основу сюжета, а на смену извращенным сказкам приходит едкая аллегория на события двадцатого века.

На страницах книги разражается фэнтезийный аналог Второй мировой со всеми причитающимися «радостями». Беспомощность «Европы» перед лицом практически нацистского агрессора, попытки выиграть время мирными договорами, нарушения союзнических обязательств, беспримерный героизм одних защитников и трусость других – параллели с 38-39 годами очевидны.

У многих читателей подобные метаморфозы вызвали острое отторжение: десятки новых ключевых персонажей уже не машут мечами, а занимаются политикой. Старые герои по воле автора оказались почти что за кулисами: Цири по случайности переносится на окраину Нильфгаардской империи, а Геральт в середине книги получает по ребрам и узнает обо всех мировых событиях от Лютика.

Старый больной человек

Эта травма стала первым шагом на пути превращения ведьмака-супермена в обычного человека. У большинства авторов герой постоянно крутеет по ходу развития сюжета: учит мега-заклинания, находит меч-кладенец, обзаводится армией последователей… Где-то с середины эпопеи такому манчкину могут противостоять только самые неразумные из божеств (да и то недолго). Сапковский одним из первых пошел от противного: с самого начала его герой – легендарный истребитель нечисти, лучший из лучших. Читатель привыкает, что стоит Геральту обнажить меч – и жизнь всех врагов на странице станет короткой, но мучительной.

В «Крещении огнем» автор окончательно рушит этот образ, расписывая этакую прокачку наоборот. Геральт получает травму и вынужден хромать до конца книги. Геральт теряет меч и запасы эликсиров. Геральт постоянно совершает ошибки, одну болезненнее другой. Геральт настраивает против себя королей и магов, так что вместо монстров да бандитов его врагами становятся агенты спецслужб и целые армии.

Одиночка с мечом, будь он трижды циником и мизантропом, тут обречен, так что Геральту приходится вспоминать социальные навыки и собирать партию из дружественных NPC. Команда из барда, бывшей террористки, бывшего нильфгаардского офицера, бывшей бандитки и вампира-целителя – вот минимум, необходимый для выполнения главного ведьмачьего квеста: спасения Цири.

Из принцев – в нищие

Шестая книга, «Башня ласточки», по праву считается самой мрачной в эпопее: вдоволь поиздевавшись над Геральтом, Сапковский переключает внимание на Цири. В «Часе презрения» она примкнула к подростковой банде Крыс; теперь они мертвы, а сама наследница престола находится в плену у вырезавшего их Лео Бонарта. Охотник за головами намерен завершить воспитание Цири на своей лад, а потом торжественно убить ее на арене.

Пепельноволосая ведьмачка – уже не та девочка, что махала мечом на ведьмачьем полигоне, и не избранница Судьбы, обладательница всех возможных талантов. Теперь она – озлобленный на весь мир зверек с боевым потенциалом атомной бомбы, одержимый одной идеей: за зло нужно платить злом. Весьма разумная мысль после того, как тебя полкниги таскают на поводке, избивают и заставляют сражаться.

Папа, ты с кем сейчас говорил?

Окончание истории получилось неоднозначным: седьмая книга, «Владычица озера», создавалась автором в условиях жесткого цейтнота, что не могло не отразиться на качестве. Повествование стало ужасно неоднородным: сюжет раскрывается то через флешбеки второстепенных персонажей, то в ходе беседы двух магичек, живущих через сотню лет после описываемых событий. Удачные сцены вроде гибели всей Ложи чародеек по вине одной чумной блохи чередуются с эпизодами «ни о чем» (нам будет интересно выслушать мнение человека, который найдет смысл в сцене с Цири и стариком-людоедом, кроме «чернухи ради чернухи»). За мастерским описанием битвы под Бренной, где разом решилась судьба десятков героев, следует совершенно голливудская разборка Геральта с Вильгефорцем.

Отчасти недостатки искупает финал, где подробно описана развязка войны. После всех геройств ведьмак приходит к выводу, что его эпический квест ничего не поменял; разве что среди власть имущих кто-то стал богаче, а кто-то беднее. Изменился только сам ведьмак, переросший свой прежний цинизм – и Геральт, только что утверждавший, будто больше не намерен подставлять свою шею задарма, уже бескорыстно вступается за краснолюдов во время погрома. Защитник человечества от монстров встает на защиту нелюдей от людского скотства – и получает за это смертельную рану.

Оценить эпилог вообще не представляется возможным, слишком уж он размыт. Сцена пробуждения на Авалоне погибших Геральта и Йеннифер – то ли эпизод из загробной жизни, то ли намек на возможность их возвращения силами Цири. Сама ведьмачка переносится в нашу, настоящую Европу, где встречается с Галахадом, одним из рыцарей короля Артура; глубокий смысл такого хода успешно ускользнул от читателей. Для тех, кому такая развязка пришлась не по душе, стал утешением альтернативный финал ("Что-то кончается, что-то начинается»), где Геральт с Йеннифэр празднуют свадьбу и живут долго и счастливо. Правда, написан этот фрагмент задолго до «Владычицы озера».

Возвращение ведьмака

Продолжать эпопею Сапковский не собирался – зря, что ли, к финалу он убил почти всех своих героев? Более того, в 2005 году он отпускал ироничные комментарии в духе «я не представляю себе экшн-фигурок Геральта и Йеннифер», намекая, что он выше коммерциализации своей вселенной. Отойдя от тематики эльфов и магов, автор окончательно погрузился в историческую литературу: на повестке дня было создание трехтомной эпопеи по мотивам гуситских войн («Башня шутов», «Божьи воины», «Свет вечный»). Разумеется, с повышенным содержанием чернухи, эротики и анахронизмов.

Тем временем польская студия CD Projekt ухватила лицензию на разработку игры по мотивам «Ведьмака». Публика восприняла новость со смешанными чувствами: при правильном подходе мир Сапковского мог стать основой для первостатейной «взрослой» RPG, этаким Fallout в средневековом антураже. С другой стороны, популярное название на обложке – это еще и отличный способ продать фанатам бюджетную поделку «по мотивам», а уж воскрешение Геральта и вовсе казалось надругательством над первоисточником.

В Польше газета Warszawska gazeta отказалась печатать заключительную часть сериала из-за вполне невинной сцены любви Геральта и Фрингильи Виго в библиотеке. Еще веселее поступило отечественное издательство «АСТ»: они попробовали вырезать лесбийскую линию, заменив Мистле (любовницу Цири) парнем. Оригинальный вариант удалось отстоять, но постельная сцена все равно ушла в печать в усеченном виде.

Вместо споров и оправданий CD Projekt занялись усиленным продвижением The Witcher на Западе. Там о ведьмаках слышали единицы и до соответствия оригиналу никому не было дела, поэтому в пресс-релизах раз за разом повторялась одна мысль: «Сапковский написал крутое и взрослое фэнтези, а мы делаем по нему крутую и взрослую игру». Ставка оправдалась: коктейль из секса, насилия, моральной неоднозначности и восточноевропейской экзотики пришелся западной публике по вкусу, и игра вошла в золотой фонд современных RPG. По эту сторону Польши «Ведьмак» собрал не меньше наград: знакомые с творчеством пана Анджея неожиданно обнаружили, что игра не так далека от первоисточника, как казалось.

У самого Сапковского дела тем временем шли далеко не так радужно: «Гуситская трилогия» не снискала и половины славы «Ведьмака». Виной тому был тяжеловесный сюжет, любовь автора к латыни без перевода и риск сломать язык при произнесении большинства имен. С его последней книгой, «Змея», дело оказалось еще хуже: насыщенный мистикой роман про Афганистан восьмидесятых годов можно было читать только по инерции.

Популярность автора держится в основном на «Ведьмаке»; тем более что на Западе его книги изданы как сопутствующая литература и щеголяют артом из игры на обложке. Не будь игры и, вполне возможно, сегодня за пределами Польши имя Сапковского бы уже никто и не вспомнил. Неудивительно, что в конце 2010 года он объявил о своем намерении достать ведьмака с того света, результатом чего стало написание повести-приквела «Сезон бурь», больше похожей на старательный фанфик. Так что кто кого в таком случае вернул к жизни: автор персонажа, или персонаж автора – это отдельный вопрос.

Мир на пороге Белого Хлада

Политическая география расписана у Сапковского самым подробным образом. Благодаря играм многие научились ориентироваться во вселенной «Ведьмака», мы же напомним, каким был расклад сил в книгах.

Темерия

Одна из крупнейших держав Северных Королевств («Европы» Сапковского); наряду с Каэдвеном и Реданией  входит в тройку сильнейших в своем регионе. Союз этих трех государств обеспечил Северным Королевствам победу над нильфгаардцами, хотя поначалу король Темерии Фольтест и заключил с агрессором перемирие.

На счету этого монарха немало других подвигов. Достаточно упомянуть кровосмешение царственной особы с собственной сестрой Аддой: рожденная от этой связи девочка завела привычку обращаться стрыгой, и расколдовывать ее Геральту приходилось аж два раза.

Столица Темерии – Вызима. Другим важнейшим городом является Горс Велен, расположенный на побережье; к северу от него находится остров Танедд, где базируется крупнейшая школа магии. Также под властью Фольтеста находится Махакам – подземное королевство краснолюдов и гномов, центр горнодобывающей и металлургической промышленности на Севере. Несмотря на формальное подчинение темерскому монарху, местный подгорный народ пользуется большими привилегиями: ведь если людская власть начнет «закручивать гайки», краснолюды могут попросту прекратить работу и затопить шахты, что обрушит экономику Темерии и ее соседей. За пределами Махакама краснолюды и гномы по-прежнему считаются гражданами второго сорта: вызимские нелюди проживают в гетто, а торговцы и ремесленники из их числа платят куда большие налоги, чем люди.

Каэдвен

Каэдвен – крупнейшее из Северных королевств и второе по величине государство после Нильфгаарда. Им правит король Хенсельт, прославившийся своей безжалостностью и агрессивностью: чистки, проводившиеся в ответ на террор эльфийских сепаратистов, в Каэдвене были особенно кровавыми.

Во время вторжения Нильфгаарда Хенсельт воспользовался ситуацией, чтобы аннексировать часть территории соседнего государства – Аэдирна. Тем не менее, именно Каэдвен возглавил альянс Северных Королевств, выступивших против Нильфгаарда, и внес решающий вклад в победу.

На территории Каэдвена возвышается Каэр Морхен – тайная крепость ведьмаков, где обучался Геральт и все его коллеги. Также под контролем Хенсельта находится одна из двух главных школ магии – Бан Ард.

Сапковский не был бы поляком, если бы не придал Каэдвену черты России – еще одной страны с холодным климатом и имперскими амбициями, на которую мелкие свободолюбивые соседи косятся с недоверием. Захват Аэдирна совместно с нильфгаардцами – прямая отсылка на раздел Польши в 1939 году. Впрочем, в соответствии с историческими реалиями, Каэдвену отведена и ключевая роль в войне за освобождение Северных Королевств. Не обошлось и без «клюквы»: Медвежья Хоругвь являет собой сборище пьяниц, мародеров и насильников, распевающих песни про братскую помощь.

Редания

Центр культуры и торговли на Севере, главный экономический противник Темерии, одно из сильнейших королевств. Как и Каэдвен, Редания прославилась особенно кровавыми гонениями на эльфов, а замок Дракенборг, где проводились допросы и казни нелюдей, стал символом жестокости людских властей.

В первый же день войны с Нильфгаардом король Редании, Визимир, был убит. Власть перешла к Сигизмунду Дийкстре, главе разведки, и Филиппе Эйльхарт, одной из самых могущественных волшебниц. Их правление длилось недолго: после окончания военных действий Дийкстра вынужден был бежать из страны, а Филиппа была казнена во время охоты на ведьм, развязанной реданским духовенством и Радовидом – подросшим сыном Визимира. Впрочем, на момент действия обеих игр госпожа Эйльхарт еще жива и здорова.

На территории Редании находится Новиград, свободный торговый город под властью церкви Вечного Огня. Второй достопримечательностью является Оксенфурт – крупнейший университет во всех Северных королевствах: именно там Лютик сперва учился, а затем преподавал.

Редания – обобщенный образ Англии и Франции: всесильный церковник Ляшарель – кардинал Ришелье, а Оксенфурт – это, конечно же, Оксфорд. Продолжают аналогию отношения Редании с Ковиром – в нашем мире бывшая колония, ставшая мировой сверхдержавой, называется США.

Цинтра

Небольшое, но довольно влиятельное государство, расположенное в стратегически важном месте: устье реки Яруги. Фактически, Цинтра была ключом к Северным королевствам – завладев ей, Нильфгаард мог свободно угрожать всем прочим странам.

Калантэ, бабка Цири и последняя королева Цинтры, была мудрой и достаточно жесткой правительницей. Под ее властью страна процветала, но с внешней политикой у старушки были проблемы, поэтому во время первого нильфгаардского вторжения Цинтра встретила удар агрессора в одиночку.

Калантэ не дожила до создания антинильфгаардского союза: когда цинтрийский дворец был взят, она покончила с собой.

Если учитывать приморское положение и близость к островам Скеллиге – аналогу Скандинавского полуострова – Цинтру можно сравнить с Данией. Но в историческом смысле это государство скорее срисовано с Чехии, оккупированной Германией еще до начала войны при молчаливом согласии бывших союзников. Тем более что львы на гербе Цинтры весьма похожи на своих чешских собратьев.

Ривия

Королевство Ривия (часть объединенного государства Лирии и Ривии) не описано в книгах так подробно, как его соседи, но упоминания все же заслуживает – хотя бы потому, что Геральт носил кличку «из Ривии». Изначально ведьмак ее взял для звучности, со временем разучил ривский акцент, а за героизм в схватке против нильфгаардцев был произведен в рыцари Мэвой, королевой Лирии и Ривии, получив титул «Геральт Ривский».

Ривия играет роль Польши, причем наравне с героической деятельностью местного Сопротивления, Сапковский отразил в книге и позорную страницу польской истории. После победы над Германией по Польше прокатились еврейские погромы; заменив евреев на краснолюдов, а Германию на Нильфгаард, пан Анджей перенес их на страницы своей книги. Во время этих событий Геральт и находит свою смерть.

Ковир и Повисс

Некогда Ковир и Повисс были колониями Редании, задворками метрополии и объектом разного рода шуток. Теперь они – объединенное королевство, экономическим путем подчинившее себе весь Север.

В Ковире и Повиссе находится 80% мировых запасов золота; в огромных количествах добываются также железо, серебро и ряд экзотических металлов вроде двимерита, обладающего антимагическими свойствами. Государство является крупнейшим экспортером соли, стекла, никеля, цинка, свинца – словом, всего, чем оно обязано бездонным ковирским недрам. А для безопасной доставки товаров на целевые рынки у Ковира и Повисса имеется мощнейший флот.

Про погоду в Ковире и Повиссе говорят, что зима начинается в сентябре, а кончается в мае; остальные время занимают весна и осень. Конечно, есть и лето – обычно оно приходится на первый вторник после августовского новолуния и длится до утра среды.

Прототипы Ковира и Повисса следует искать среди могущественных торговых республик, некогда бывших колониями. Похожи на них и Голландия, долгое время пребывавшая под властью Испании, и основанная византийцами Венеция (на которую есть прямая отсылка: каналы и гондолы в Лан Эксетере). Однако во «Второй Мировой» Сапковского Ковир и Повисс играют роль США: экономический гигант, для которого война в «Европе» – способ укрепить свои позиции. Не обошлось даже без своеобразного лендлиза – армия наемников, собранных из ковирских преступников, внесла серьезный вклад в победу над Нильфгаардом.

Нильфгаард

К югу от реки Яруги – природного рубежа Северных королевств – лежит Нильфгаардская империя, занимающая большую часть континента. Свое название она получила в честь столицы – Нильфгаарда, Города Золотых Башен, расположенного в долине реки Альбы.

Коренные нильфгаардцы состоят в родстве с эльфами и свысока смотрят на жителей имперских провинций, а нордлингов и вовсе считают варварами. Национальный снобизм, впрочем, родился не на пустом месте – Нильфгаард намного опережает своих северных соседей по всем показателям, от военной мощи до культурного развития. Имперский флорен считается самой крепкой валютой в мире. Нильфгаардские мануфактуры работают на экспорт, вытесняя с зарубежных рынков товары местного производства, но экономическая агрессия – не единственный метод подчинения соседей. Большая часть нынешней имперской территории была завоевана в ходе предельно жестоких военных кампаний, а любые попытки организовать борьбу за независимость топятся в крови.

Нильфгаардская империя поначалу была калькой с Третьего рейха. Их первая попытка покорения «Европы» заканчивается позорным поражением, которое делает нильфгаардцев только сильнее, объединяя нацию вокруг идеи реванша. Вторая война за мировое господство начинается с провокаций и покорения разобщенных государств, которые далеко не сразу объединяются в антиимперскую коалицию.

Хватает и стилистических аллюзий: группы армий носят названия «Центр» и «Восток», бойцы спецотрядов щеголяют молниями в петлицах, а на гербе империи красуется солнце (свастика, как известно, древний символ солнцеворота). Даже видимое отсутствие расизма (в отличие от северян, нильфы относятся к нелюдям как к равным) – лишь повод ввести в повествование эльфийских союзников на правах прибалтийских эсэсовцев. Картину завершает заговор генералов против императора Эмгыра вар Эмрейса на исходе войны.

Исход войны для Нильфгаарда неожиданно благополучен – империя вовремя переходит от боевых действий к переговорам, поэтому лишь теряет часть завоеванных территорий. Северные королевства после парада победы снова вгрызаются друг другу в глотку, а «побежденные» нильфы успешно ведут уже экономическую борьбу с соседями.

По мере выхода новых романов Сапковский смещает акценты, делая Нильфгаард не столько нацистской, сколько кайзеровской Германией – а заодно наполеоновской Францией и немного Византией. Из исчадий ада нильфгаардцы превращаются в обычных империалистов, верящих в право сильного и строгий порядок любой ценой. Ближе к финалу вообще выясняется, что захват или уничтожение Северных королевств никогда не были целью мировой войны: за действиями Эмгыра стояла тайная организация промышленников, желавшая разрушить экономику соседей и навязать им нильфгаардский флорен. Чем-то подобным вовсю занимается США с середины XX века.

Туссент

За свою историю Нильфгаард подчинил себе множество государств; часть из них превратились в обычные провинции, другие сохранили подобие суверенитета (естественно, под имперским протекторатом). Из стран второй группы особый интерес представляет крошечное королевство Туссент, знаменитое своими винами и миролюбием. В Туссенте нет ни армии, ни даже стражи: охраной порядка занимаются странствующие рыцари, присягнувшие на верность правящей княгине, а самой страшной угрозой для туссентцев являются разбойники и подземные чудовища.

На территории Туссента находится древняя роща Каэд Дху, где обитают друиды. Хотя молва приписывает им обычай сжигать незваных гостей живьем, на деле они не враждебнее прочих туссентцев. Хотя куда более боеспособны: на их стороне выступают древочуды (местные энты), а любая агрессия отражается быстро и безжалостно.

Туссент – самое независимое государство в «Ведьмаке», ибо от него ровным счетом ничего не зависит; этакое сказочное королевство, невесть как попавшее в суровый взрослый мир. Поэтому и относятся к нему в лучшем случае как к курорту: даже нильфгаардцы блюдут неприкосновенность его границ и никак не вмешиваются во внутренние дела.