«Корейцев в киберспорте можно и нужно побеждать»

Официальное признание киберспорта в России стало событием, безусловно, торжественным, но в то же время для нас во многом непонятным. О том, какие изменения это повлечет, о прошлом, настоящем и будущем отечественного киберспорта мы поговорили с вице-президентом Федерации компьютерного спорта Дмитрием Смитом, человеком, без которого это самое признание вряд ли бы состоялось.

Дмитрий Смит

В прошлом Дмитрий – один из основателей Федерации и авторитетнейший судья с десятком соревнований калибра WCG в послужном списке. А когда-то и один из лучших игроков в Starcraft, добравшийся в 1998 году до второй строчки в мировом рейтинге. Мог стать и первым: для этого нужно было победить лидера, американца XDS9Grrr, но тот от матча упорно отказывался. «Не было никаких регулирующих документов, которые могли бы принудить его сыграть со мной. По своей воле он этого делать не хотел. Ссылался на то, что с Россией будет плохой пинг», – вспоминает Дмитрий.

Навигатор игрового мира: Странно, что речь идет об американце, а не о корейце...

Дмитрий Смит: Корейцы пришли в Starcraft через год после его выхода, но не массово. Массово – когда компания Samsung решила во все это инвестировать. Ее руководители сказали: «Да, сейчас играют в основном подростки, но мы видим во всем этом массовое глобальное будущее и мы вырастим новых потребителей, которые будут покупать не только игры, но и телефоны, и стиральные машины, и прочее». Соответственно, эту концепцию Samsung придумала и начала ее лоббировать через государство, а в то время эта компания была очень плотно интегрирована с госструктурами. Появились льготные условия для компьютерных клубов, бюджетные места для киберспортсменов в институтах, курсы по Starcraft’у для офицеров в армии.

НИМ: Сейчас если куда-то приходят корейцы, то остальным там уже ловить нечего. Сперва они подмяли под себя Starcraft, теперь история повторяется с League of Legends. С ними вообще можно бороться?

Д.С.: Клан orky, в котором я состоял, корейцев в Starcraft обыгрывал. Это не проблема, проблема – подняться до такого уровня. Преимущество корейцев заключается в трех вещах. Во-первых, организация подготовки кадров. У них есть многоступенчатая система отбора, и наверх выходят лучшие. У нас такого нет, да и в остальном мире тоже.

Второе – трудолюбие и усидчивость. Очень много о нации говорит язык, так вот в большинстве азиатских языков нет такого понятия, как «монотонный труд». Есть просто труд. Такое отношение к делу – это, конечно, плюс.

Третье – очень высокий уровень аналитики и тактической подготовки. В остальном мире тренировки построены по следующей схеме: 90% – это попытка задротства, и лишь 10% – теория, потому что через 15 минут разбора полетов всем становится скучно, и у всех начинают чесаться руки пойти и что-то попробовать.

Еще один важный момент – психология. Помню, как brat_OK (российский старкрафтер Павел Кузнецов – прим. ред.) отдал корейцу выигранный матч на WCG в Штатах, потому что не смог поверить в свою победу. Подумал, что это какая-то западня, начал осторожничать и упустил момент. Как все верят в доллар, так и все верят в корейцев. А их можно и нужно обыгрывать.

НИМ: Планируете создать систему отбора и воспитания кадров по аналогии с корейской?

Д.С.: Да, но это задача не на один год, а на ближайшие пять лет. Надо понимать специфику вопроса. Все остальные виды спорта требуют непосредственного присутствия спортсмена на соревнованиях, а в киберспорте вы можете участвовать в онлайновых турнирах, находясь на большом расстоянии от партнеров по команде. Как следствие, любительские коллективы очень редко бывают стабильными. Они собрались, поиграли, потом те, кто чувствуют себя покруче, пытаются пролезть дальше. Слабых кикают. Идет некая саморегуляция, на глазок.

Главным российским киберспортивным событием в 2016 году стал прошедший в мае турнир Epicenter по Dota 2. Его призовой фонд составил $500 тыс. Чемпионом Epicenter стала европейская команда Team Liquid. В финале она со счетом 3:2 обыграла китайцев из NewBee

Чтобы эту ситуацию упорядочить, нужна система соревнований для всех уровней, от любителей до полупрофессионалов и профессионалов. Нужен спортивный рейтинг, и мы его будем сейчас вводить. Именно рейтинг поможет отбирать и продвигать людей. Причем он показывает не только текущий уровень игры, с его помощью можно отследить, как быстро человек поднялся до этого уровня, в каких командах выступал. Часто бывает так, что в том или ином коллективе есть человек, который, как все считают, тащит. Его и берут на повышение, но на самом деле в той команде сидел тихоня, на котором все держалось, который и занимался разработкой тактики. Со стороны выявить кто чего стоит – достаточно тяжело. Введение рейтинга позволит эту проблему решить.

НИМ: Какие еще цели ставите перед собой?

Д.С.: Система рейтингов нужна не только для игроков, но и для судей, и для организаторов, и для спортивных площадок. Нужно все систематизировать. Сейчас любой человек может сказать: «Я судья». Просто потому, что он годик поиграл и вроде как много чего понимает. Нам предстоит продумать правила, по которым будут присуждаться судейские категории. Мы разработали 16-часовой курс обучения, который должны пройти все кандидаты, прежде чем получить аттестацию. Следующий этап – стажировка в роли помощника, и только потом вы можете стать судьей. Причем в зависимости от опыта работы будет расти статус.

Одним из гостей Epicenter стал режиссер фильма Warcraft Данкан Джонс. Что было несколько необычно, если вспомнить, что корни Dota 2, которую разработала Valve, уходят в близзардовский WarCraft 3

Теперь о площадках. Сейчас во многих регионах соревнования проходят в полуподвальных помещениях. Такие заведения нужно хорошенько проверить и в идеале закрыть. Мы будем мотивировать партнеров, чтобы они создавали киберарены. Первая такая арена уже появилась в Новосибирске, но нужно открывать их по всей стране. Например, в октябре такой вот комплекс площадью 5000 квадратных метров появится в Москве. Он должен стать центром российского киберспорта.

С организаторами все немного сложнее, потому что по нашим законам проводить соревнования может любой, не заморачиваясь при этом на наши требования. Мы хотим сделать так, чтобы с нами было выгодно сотрудничать. Будем проводить курсы по обучению организаторов. Будем решать вопросы, связанные с безопасностью. Чтобы не было ситуаций, когда кто-то на турнире упал в приступе эпилепсии. И только аккредитованные организации смогут проводить рейтинговые соревнования.

Кроме того, мы сотрудничаем с учебными заведениями: выстраиваем систему соревнований, в которых спортивной единицей является ВУЗ, а это значит, что призовые будут получать не только студенты, но и институт, которые они представляют. Важный момент – в течение сезона состав такой институтской команды не должен меняться. Да, там есть запасные, но костяк сохраняется. Как я уже говорил, среднее время жизни любительских коллективов – крохотное. Они просто не успевают дойти до той точки, когда появляется сыгранность, когда начинают улучшаться результаты. Наши правила позволят этой точки достичь.

Шоу косплея часто попадают в программу крупных киберспортивных соревнований

НИМ: Как готовят судью в киберспорте, ведь в отличие от того же футбола, ему часто приходится принимать решения в нестандартных ситуациях, которые вряд ли можно прописать в методичке?

Д.С.: Наши судьи – это еще немножко организаторы. Судьи определяют список карт. Судьи занимаются вопросами регламента, чтобы все пришли вовремя. Это и в футболе делают, но во время онлайновых турниров судья, как правило, следит сразу за несколькими матчами. Этому всему надо учить.

Кубок Epicenter

Нестандартные ситуации, конечно, бывают, и все их предусмотреть невозможно. Ключевые рекомендации я даю следующие: если есть уверенность, что одна команда победила, то ей присуждается победа, а если шансы хотя бы 70 на 30, то в таких случаях я советую переигровку.

НИМ: В 2001 году, благодаря усилиям Федерации, государство уже признавало киберспорт. Однако позже его из официального реестра исключили, поскольку организаторы турниров не готовили протоколы. То есть соревнования проходили, а подтверждающих документов не было. Сейчас эта проблема решена?

Д.С.: На данный момент сложно сказать. Я каждый день разговариваю с представителями регионов и вдалбливаю, что это необходимо. Геймеры – молодые люди, они вообще негативно настроены к государству и уж тем более к бумажной волоките. Когда они взрослеют и начинают сами проводить турниры, этот дух геймерства в них по-прежнему оказывается силен. Это вопрос, прежде всего, психологии. Но я все же рассчитываю, что ситуация не повторится. К тому же, если раньше мы собирали протоколы по итогам года, то сейчас срок – две недели, после чего, грубо говоря, я начинаю людей штрафовать.

НИМ: Может, многие не осознают, что государственное признание – оно и в самом деле важно?

Д.С.: К счастью, осознают. И тут речь не только о самом факте признания, но и о прагматизме. Например, это возможность получить спортивные звания: мастер спорта, кандидат в мастера, правда, в ближайший год-два выдавать мы их не будем – претенденты сначала должны себя проявить, накопить рейтинг. Кроме того, это возможность косвенным образом улучшить свое положение. В отличие от Москвы в регионах не так уж трудно получить господдержку. Возьмем, к примеру, Орел. Город небогатый, но несколько лет назад местное министерство спорта выделило деньги на помещение для киберспортивного клуба, на зарплату тренера, судьи. Теперь это будет сделать еще проще.

Региональный финал Кубка России 2016 года в Новосибирске

Если правильно готовить календарный план и утверждать его, а мы будем это делать, то государство может помочь с арендой, с площадями на выставках, с рекламой, с деньгами на поездку. Кроме того, во многих регионах есть такое чувство, как любовь к малой родине. Возьмем, например, Ижевск. Там и игрокам, и организаторам, и чиновникам не очень интересны турниры в мире или даже турниры в Москве, им интересно, что проходит у них. Когда в этом городе организуют «Кубок Калашникова», то идет материальная поддержка на всех уровнях. Оплата проживания участников и т.д.

НИМ: Как изменилась жизнь Федерации после того, как киберспорт внесли в официальный реестр?

Д.С.: Стало больше обращений. Начиная с «городских сумасшедших», мол, я чемпион подъезда, что вы можете мне дать, заканчивая вполне адекватными запросами. Многие чиновники и представители бизнеса заинтересовались киберспортом. Многие хотят помочь с точки зрения правовых консультаций. Многие просят научить. Например, как открыть киберспортивный клуб. Появился фундамент для структуризации. Есть базар, а есть рынок. Мы от базара пытаемся перейти к рынку.

Список официальных российских киберспортивных дисциплин в данный момент обсуждается в министерстве. Например, соревнования студенческой лиги проходят по Dota 2, CS: GO и FIFA 16

НИМ: Много усилий пришлось приложить, чтобы добиться государственного признания?

Д.С.: В первый раз, то есть в 2001 году, на это ушло около полутора лет. Мы тогда даже приезжали в министерство, привозили два компьютера, сажали людей и показывали, как это выглядит. Многие наших чиновников хают, но я могу сказать, что большинству из них важно будущее нации. В первую очередь мы доказывали, что речь идет о спорте, и что при должном подходе вреда здоровью он не несет. Сейчас вот создали лабораторию, которая ведет исследования на эту тему. Проводим научно-практические конференции. Все эти разговоры, что зрение портится – это не аргументы, а стереотипы. Возьмите сто лучших киберспортсменов и посмотрите, у скольких из них проблемы со зрением. В лучшем случае, процентов у пяти. Все профессионалы берегут зрение. Они правильно устраивают рабочее место, делают зарядку для глаз, да и мониторы сейчас не те, что раньше. Если говорить про агрессию, то мы сотрудничаем с кафедрой общей психологии МГУ, которой заведует Александр Евгеньевич Войскунский. Выводы ее исследований очень простые: занятия компьютерным спортом (именно спортом, а не вообще компьютерными играми) не вредит психическому здоровью человека. И уровень агрессии наоборот снижается.

В 2001 году была еще одна проблема: вид спорта не могли признать, пока не существует федерация, а федерация не могла появиться, пока вид спорт не признан. Замкнутый круг, который мы год разрывали с помощью юридического крючкотворства.

НИМ: Федерация родилась на стыке тысячелетий, и в то время подобных объединений был чуть ли не десяток. Почему вы выжили, а остальные нет?

Д.С.: Большинство не пыталось выстраивать финансовую модель существования. Они жили на деньги спонсора. В основном это было так: богатый папа давал деньги сыну, и сынулька развлекался. В какой-то момент это надоедало либо папе, либо сыну. Другие организации строили иллюзии, что им будут платить кучу членских взносов просто за то, чтобы быть частью чего-то большего. Но это не работает. Если человек что-то платит, он должен что-то получать.

Есть еще вторая проблема. Я ее называю проблема «кое-какер». Люди смотрят на киберспорт со стороны и видят только верхушку. Мол, смотри, соревнования проводят, спонсоров много, наверное, и денег полно – давай у себя что-нибудь устроим. Такие граждане вредят не только себе, но и окружающим. В свое время мы несколько лет работали с компанией «Формоза». В какой-то момент к ним пришли очередные «кое-какеры» и сказали, а давайте мы вам проведем соревнование в два раза дешевле и в три раза лучше, чем Федерация. Соревнование проходит настолько чудовищно, что «Формоза» говорит: в ближайшие пять лет к нам с киберспортом вообще не приходите.

Нам повезло, у нас изначально был костяк – честные и грамотные люди. Ну и готовые много работать. У ФКС были взлеты, но падений было больше. Например, бывали случаи, когда спонсоры отваливались, но мы лезли в карман и платили призовые из своих. Все обещания мы сдержали.

НИМ: Будете пытаться регулировать отношения организаторов с рекламодателями, чтобы свести количество подобных инцидентов к минимуму?

Д.С.: Мы пытаемся выступать в роли регулятора, но не являемся госструктурой. Люди либо принимают наши правила, либо нет. В киберспорте надо многое структурировать, причем в мировом масштабе. О чем можно говорить, если сейчас даже календаря соревнований четкого нет. Те же турниры категории major выскакивают иногда за пару месяцев до старта, как чертик из табакерки. Как в таких условиях рекламодатели что-то могут планировать? Вот они говорят: «ребята, скажите, куда ваша команда поедет в течение года»? А кто ж его знает. Известно, что будет примерно такое-то количество соревнований, и все. Кто их будет освещать? Кто права выкупит? Непонятно. И в таких условиях вкладывать деньги в киберспорт – это авантюризм. Некоторые компании готовы на авантюры, некоторые нет.

Наша задача сделать ситуацию более прозрачной хотя бы на российском уровне. Кроме того, надо стремиться избегать серых схем. В регионах часто можно столкнуться с такой картиной: приходит какая-то местная пиццерия и говорит, мол, давайте вы наш логотип у себя разместите, а мы вам пиццу привезем. Хорошо, но давайте подпишем договор. Отказываются. Со стороны спонсоров тоже зачастую нет понимания, что все это серьезно и должно быть правильным образом оформлено.

НИМ: Российскому киберспорту нужен профсоюз, чтобы защищать интересы игроков?

Д.С.: Сейчас больше надо владельцев команд защищать, потому что киберспортсмены часто сбегают и удержать их по закону нельзя. В футболе, если игрок нарушит общепринятые правила ведения дел, его ни одна команда не возьмет. В киберспорте же можно, например, послать организатора одного турнира на три буквы и потом спокойно пойти на другой.

Незащищенность спортсменов – проблема любительских коллективов. Каждый год на WCG были случаи, когда приходила команда и просила замену в составе. Вроде по правилам это можно сделать, но человек, которого кикали, заявлял, что он получил право участвовать в турнире, что он не хотел уходить, и его можно понять. А команда считала, что он слабое звено. Кто здесь прав? Проблема в том, что в турнирах участвуют физические лица, а не спортивные клубы. Вот когда у нас будут участвовать клубы, тогда они сами начнут определять состав и заниматься трансферами, исходя из правил, которые будут устраивать всех участников рынка. Мы к такой системе должны прийти.

НИМ: В киберспорте актуальны такие проблемы большого спорта, как допинг и договорные матчи?

Д.С.: Да. Там, где есть большие деньги, есть и большой соблазн. Допинг-контроль мы уже проводим, но пробы берем выборочно. Во-первых, это требует времени, а во-вторых, денег. Одна проба стоит около $130.

Что касается договорных матчей, то бывают случаи, когда команда через подставных лиц делает ставки против себя. Букмекерские компании пытаются с этим бороться, но система пока несовершенна, и это стопорит развитие рынка. Проблему пытаются решить, и думаю, через полтора года, такое вот мошенничество будет провернуть крайне сложно.

Кроме того, есть еще так называемые подставные матчи. Это когда вместо Пети сел играть Вася. На онлайновых турнирах такое контролировать достаточно тяжело, поэтому все серьезные соревнования мы проводим по следующей схеме: ребята играют из своего города, но с аккредитованной площадки под присмотром наших судей и администраторов.

НИМ: В киберспорте сейчас многое завязано на деньги. Есть ли надежда, что в будущем появится турнир калибра WCG, этакая Олимпиада, выступать на которой будет престижно даже без больших призовых?

Д.С.: Для меня это утопия. Мир окончательно изменился в сторону денег. И это, кстати, большая проблема. Сейчас многие думают, что карьера успешного киберспортсмена – это массовое явление. Поиграл несколько лет, и вот ты уже богат и знаменит. Мне часто приходят письма, мол, я хочу бросить учебу и стать киберспортсменом, у кого мне потренироваться. Нельзя, да и не нужно, бросать учебу. Можно и нужно научиться совмещать ее с тренировками. Посмотрите на другие виды спорта. Кроме того, не стоит делать деньги самоцелью. Это очень опасная тенденция, и я пытаюсь бороться с ней каждый день.