Через звезды к играм

Август никогда не был богатым на релизы месяцем, но так уж получилось, что именно в августе вышла No Man’s Sky, одна из тех игр, которые я невольно пытаюсь воспринимать через призму собственного опыта, полученного в течение 16 лет службы в отделе управления космическими аппаратами дальнего космоса. Когда моими сослуживцами оказались члены экипажей «Луноходов», мне казалось, что все интересное и драматичное в космических исследованиях уже давно позади. Но все вышло совсем иначе.

Начало

1981 год. Выпуск. Лейтенант-инженер

Маршрут первого «Лунохода». В 2012 году расположенные рядом малые лунные кратеры были названы именами членов экипажей

Я родился в 1959 году в Киеве. Не успело мне стукнуть два месяца, как на поверхности Луны припарковалась станция «Луна-2». Совпадение, скажете вы. Естественно.

В 1966 году, когда я пошел в школу, в нашей квартире появилась книга «Луна открывается людям». Она представляла собой сборник научно-популярных статей и материалов, посвященных станции «Луна-9», которая совершила первую в истории мягкую посадку на поверхность нашего спутника. Опять совпадение, скажете вы. Конечно.

Затем ВУЗ. Факультет кибернетики Киевского университета. На четвертом курсе к нам наведались «вербовщики» из питерского Военного инженерного краснознаменного института им. А.Ф. Можайского, и я клюнул на их предложение. Так линия моей жизни и космос пошли на сближение.

Через год я стал лейтенантом – это был первый в Союзе выпуск офицеров с квалификацией «военный инженер-математик». По распределению я получил назначение в Крым, на 10-й Научно-измерительный пункт, что неподалеку от Симферополя. Я старался быть правильным и исполнительным военным, но почти сразу же получил три выговора: от главного инженера («за несвоевременный доклад» – моя смена дешифровки работала по двум аппаратам одновременно), начальника штаба («за опоздание на построение» – о котором я не знал) и командира части («за прическу» – сам себя постриг накануне). Что делать, если жизнь дала такой пинок? Срочно сменить обстановку. Единственная адекватная возможность у лейтенанта в моем положении – уйти в отпуск. Начальник отделения телеметрии хоть и удивился рапорту об отдыхе в январе, но все же дал ему ход. Чтобы через пару дней перехватить меня у штаба части со словами: «Так, Бойко, в отпуск не идешь. Поедешь в командировку». В этот момент идущий на сближение космос стал конкретным – дальним.

Водитель «Лунохода» Довгань Вячеслав Георгиевич. Единственный дослужившийся до генерала член экипажа

Через месяц в часть приехали важные гости из Москвы. Экипажи тех самых «Луноходов». Приехали читать лекции отобранному десятку кандидатов, которые должны были помочь с управлением новыми космическими аппаратами – «Астроном», «Венерой 15» и «Венерой 16». В том числе и мне. А уже в марте в часть пришла телеграмма, согласно которой я был откомандирован в распоряжение Главной оперативной группы управления КА «Астрон».

Мой дальний космос

Запущенная с Байконура 23 марта 1983 года космическая обсерватория «Астрон» добывала основные научные данные с помощью ультрафиолетового телескопа и комплекса спектрометров. Наблюдению подверглись галактики, туманности, кометы и даже вспышка сверхновой в Большом Магеллановом облаке.

На службе

Но гладко все было только на бумаге. Вскоре после запуска стало ясно, что оба передатчика в сантиметровом диапазоне работают нештатно (как оказалось – на Земле их «запаяли» не на антенну, а на нагрузку). Оставалось два комплекта дециметровых передатчиков с гарантийным сроком функционирования 1 год. Увы, гарантия гарантией, но один комплект до ее окончания не дотянул. Зато второй продержался шесть лет.

Евпаторийский Научно-измерительный пункт. На фоне самой большой антенны в СССР (высота – 90 м, диаметр зеркала – 60 м, на первом этаже стоял огромный железный противовес с надписью «Не поднимай – надорвешься»)

Были и личные приключения. На запуске меня определили в группу анализа для руководства работой группы обработки телеметрии. И вот от оператора этой самой обработки поступил доклад, который мне показался невнятным, и я тут же одернул его по громкой связи: «Докладывайте по установленной форме». И только после этого заметил, что находящиеся рядом «анализаторы» как-то странно на меня смотрят... В общем, оператором на пусковом витке работал приехавший из Москвы полковник – начальник отдела военных математиков, разработавших используемое во время сеансов управления программное обеспечение. И мне очень повезло, что он был не только очень грамотным специалистом, но и просто хорошим человеком.

На паре «Венер» с номерами 15 и 16, которые стартовали чуть позже – в июне, – сантиметровые передатчики успели исправить. Уже в октябре аппараты стали спутниками Венеры. С ноября 1983-го по июль 1984-го их совместными усилиями были получены данные, позволившие составить карту около 30% поверхности планеты.

Потом были изумительные «Веги», сначала отправившиеся к Венере, а потом прошедшие сквозь хвост кометы Галлея. Одно из самых сильных впечатлений в жизни я испытал, наблюдая в реальном времени падение тока солнечных батарей: первая «Вега» пронзала хвост кометы, и на ее панелях оседала пыль.

Разумеется, не все проекты были успешными. Случались и неудачи. Самая обидная – когда по пути к Марсу был потерян «Фобос-1». Вот где сыграла свою фатальную роль целая цепочка совпадений.

КА «Вега»

Заканчивалось лето 1988 года. Было принято решение перевести управление из Евпатории в Центр управления полетами в подмосковный Королев, из-за чего перерыв в сеансах связи растянулся на три дня. Никогда еще мы не оставляли «Фобос» без присмотра на такой длительный промежуток. И именно в это время случилась беда: в заложенной на борт программе работы научной аппаратуры возле одного восьмеричного числа – номера ячейки бортовой памяти – забыли поставить индикатор восьмеричности – букву «В». Эта ошибка привела к выдаче команды на отключение реактивных двигателей, отвечающих за ориентацию аппарата. Спустя какое-то время «Фобос-1» под воздействием солнечного ветра начал терять заданное положение в пространстве, что было замечено соответствующим прибором. По его сигналу на борту включился бортовой управляющий комплекс (БУК), который безуспешно попытался командовать неработающей системой ориентации. И продолжал пытаться, пока не израсходовал весь заряд буферной батареи (бортового аккумулятора). С этого момента в космосе болталась неуправляемая и обесточенная болванка.

Те самые конденсаторы, из-за которых погиб «Фобос 2»

Второй «Фобос» погиб по причине, о которой было известно еще до пуска. Слишком поздно выяснилось, что используемые в БУК конденсаторы К52 «страдают» ростом кристаллов серебра на обкладках. А серебро – превосходный проводник. Заменить детали было невозможно, поскольку перенос даты пуска был чреват необходимостью существенной переделки аппарата из-за изменения траектории полета (траектория зависела от взаимного расположения Земли и Марса). В общем, решили рискнуть. Риск не оправдался.

За день до гибели «Фобоса-2» аппарат передал отсканированную картинку поверхности Марса, на которой было отчетливо видно некое «веретенообразное тело», оставляющее после себя темную полосу. Кто-то в группе анализа возьми и брякни в шутку, что это стартует космический корабль-матка... В присутствии телевизионщиков. На самом деле мы видели тень Фобоса (уже без кавычек – естественного спутника Марса). Уже на следующий день в мировых СМИ разразилась сенсация: «Фобос-2» сбили инопланетяне.

С моим командиром Фёдоровым Игорем Леонидовичем, командиром второго экипажа «Лунохода»

Последний марсианский проект, в котором я принимал участие – «Марс-96». Увы, из-за проблем с разгонным блоком этот аппарат не вышел на расчетную орбиту и упал в Тихий океан. Запомнилась задержка получения сигнала по выходу из тени Земли, бурная радость после его появления и слова моего ведущего репортаж товарища: «Что вы радуетесь, сигнал идет с нештатной орбиты...»

Что было, что будет

Прошло долгих пятнадцать лет, прежде чем к Марсу был отряжен очередной отечественный проект – «Фобос-грунт». Увы, громадью планов по доставке на Землю грунта Фобоса на этот раз помешала неисправность маршевого двигателя станции. Аппарат завис на орбите Земли и 15 января 2012 года сгорел в атмосфере.

В настоящее время Россия силами НПО им. С.А. Лавочкина готовит запуск в 2018 году международного проекта «ЭкзоМарс-2018». Мы разрабатываем т.н. «десантный модуль» с посадочной платформой, европейская сторона – перелетный модуль и марсоход. Целевая задача: исследование поверхности и подповерхностного слоя, проведение геологических проб и обнаружение следов возможного существования жизни на планете, как в настоящем, так и в прошлом.

Анастасия во время тренировок на Марсианской пустынной исследовательской станции в пустыне Юта

Разумеется, с Марсом связано и множество чисто зарубежных проектов. Рассказать обо всех – невозможно физически. Отметить же хочется Mars One. Его уникальность в том, что это частное предприятие, придуманное голландцем Басом Лансдорпом. Речь идет о том, чтобы послать на Марс группу колонистов, которые не собираются возвращаться обратно. При этом Бас предполагает устроить из всей этой затеи грандиозное шоу в реальном времени с продажей прав на телетрансляцию. И одним из вероятных членов экипажа стала россиянка Анастасия Степанова, наша добрая знакомая. Сейчас Настя получает второе высшее в Бауманке – учится на факультете робототехники, проходит курс спасателя в «СпасРезерве» и занимается множеством других интересных дел, которые помогут ей подготовиться к главной миссии в ее жизни. Мы желаем ей удачи. До 2026 года, когда к Марсу стартуют обитаемые модули программы, осталось всего десять лет.